Архив статей об Углекаменске и Казанке
К 50-летию освобождения Приморья
от интервентов и белогвардейцев
В одном дыхании
(Продолжение. Начало в №№ 3, 4)
Решение о восстании боевые дружины деревень Хмельницкая, Серебряная, Гордеевка, Бархатная, Фроловка, Сергеевка, Ястребовка встретили с одобрением. Вызревали силы сопротивлении и в низовьях Сучана, на территории Сучанской волости. «Совету восстания» вскоре стало известно, что и в Цемухиской волости начали складывался силы сопротивления. Там было получено воззвание сучанцев о помощи, и активисты – учитель И. Слинкин, бывшие советские работники в Забайкалье – М. Иванов, Клавдия Жук-Макарова, бывшие командиры Красной Армии, прибывшие в лагерь Шкотово из «эшелона смерти», И. Мелехин, М. Лихоткин-Овчаренко начали собирать силы сопротивления. Был организован отряд повстанцев, который возглавил бывший прапорщик, житель деревни Новороссии Емельян Кудра.
2. Начало боев
Колчаковские власти, оценив угрозу своему тылу со стороны партизан, решили задушить восстание в самом зародыше. Они направили в Сучанскую долину карательный отряд численностью в 300 штыков с двумя орудиями и тремя пулеметами под командованием генерала Смирнова. В Шкотовском гарнизоне белые готовили другую карательную экспедицию в Цемухинскую долину.
Партизаны, узнав о движении карательного отряда в Сучанскую долину, начали собирать свои силы в деревне Хмельницкая. Комплектовались взводы, отделения, роты. Солдаты-фронтовики обучали дружинников пользованию оружием, правилам ведения боя.
29 декабря все дома этой деревни были заполнены повстанцами. Ночь выдалась на редкость морозной. Партизаны получили от сучанских шахтеров предупреждение: каратели в ночь на 30 декабря выступят через Казанковский перевал. Было решено на перевале утром 30 декабря дать бой.
На крестьянских санях партизаны направились к перевалу. Предутренний мороз обжигал лица. Скованная стужей природа казалась спящей. Лишь изредка у берегов усмиренной льдами реки Большая Сица потрескивали от мороза ветлы.
В Казанке должны были ожидать едущих из Хмельницкой партизан дружины деревень Сергеевки, Ястребовки, Краснополья, Мельники, Фроловки, Но на полпути повстанцы встретились с представителями деревни Казанка, которые рассказали, что жители ряда деревень решили временно воздержаться от выступления и командировать к командованию интервентов делегацию с просьбой защитить крестьян от колчаковских карателей. Казанковцы просили не вступать в бой с колчаковцами, боясь, что каратели сожгут их дома и перепорят население.
Что делать?
– На этот раз колчаковскому отряду боя не давать, – решил председатель «Совета восстания» З. Мартынов. – Мы что-то не доработали, не убедили основную массу крестьян.
Повстанцы вернулись в Хмельницкую, чтобы там занять оборону.
В Казанке между тем пришедшие туда белогвардейцы сгоняли в школу мужчин. Генерал требовал от крестьян немедленной сдачи ему оружия, выдачи членов боевых дружин. Чтобы устрашить мужиков, белые принялись за экзекуцию наиболее уважаемых на селе крестьян. Жертвы подвергались зверскому избиению нагайками и шомполами. Генерал Смирнов цинично приговаривал:
– Бьем вас, чтобы другим неповадно было...
Генерал подозвал крестьянина Полунова:
– Ты, старик, за какую власть стоишь?
Переступая с ноги на ногу перед «его превосходительством», Полунов твердо ответил:
– Народ стоит за Советскую власть. Я против народа не ходок!
Генерал вне себя от ярости закричал:
– Расстрелять негодяя!
Гордясь тем, что нашел в себе силу высказать врагу свои сокровенные мысли, старик Полунов смотрел прямо в глаза карателю, не прося о пощаде. Деда вывели из школьного здания, поставили у забора. Офицеры с японскими карабинами встали против него. Полунов снял шапку, перекрестился. Он успел сказать только два слова:
– Прощайте, мужики!
Раздался залп, и старик рухнул в снег...
После расправы в Казанке каратели двинулись в Хмельницкую, которую они считали главным очагом восстания.
2 января 1919 года партизаны встретили карателей огнем. «Это был первый боевой призыв по всему району...» – писал позднее председатель ревштаба Ольгинского уезда И.В. Слинкин.
После двухчасового боя партизаны вынуждены были оставить Хмельницкую и отойти в деревню Серебряная. Преследовать партизан каратели не решились. А в Хмельницкой они начали экзекуцию сразу же. Тяжелая сцена разыгралась в школе с дедом Гурзо – отцом троих партизан. Деда доставили в школу под конвоем. Генерал обрушился на него со злобной бранью:
– Где твои сыновья?
– Ушли в лес.
Взбешенные каратели повалили деда на пол и нанесли ему шомполами около ста ударов. Каратели захватили раненого партизана Кошмана. В прошлом солдат, в деревне он активно участвовал в формировании боевой дружины. Раненого доставили в школу. Сюда же были высланы мать, отец партизана, сестры Кошмана. Смирнов приказал согнать в школу всех жителей.
– Ты партизан? – спросил Кошмана генерал.
– Это не совсем точно. Сначала я – большевик, а потом уже партизан, – смело ответил Кошман.
– Выбить из него партизанство, а за большевизм – к стенке, – закричал взбешенный генерал-каратель.
Кошмана били нагайками, шомполами. С перерывами экзекуция продолжалась несколько часов. Мать партизана давно уже лежала в обмороке, сестры бились в нервных судорогах. Крестьяне стояли в оцепенении. Затем, началось самое страшное. Офицер в чине капитана обнажил шашку и привычными ударами отрубил Кошману обе руки. Озверевшие палачи принесли топор и отрубили партизану ноги, голову, разрубили туловище.
Каратели хотели жестокостью устрашить крестьян, но вызвали еще большую ненависть к себе во всех селах Сучанской долины. Трудовой народ готовил должный отпор белогвардейщине и их покровителям-интервентам.
(Продолжение следует.)
«Красный сучанец», 1972
Комментарии (0)