Архив статей об Углекаменске и Казанке
Жизнь и судьба
Учитель
Он с детства мечтал стать учителем. Но по рождению своему не укладывался в рамки, означенные царским министром дородного просвещения Уваровым, – циркуляр этого важного чиновника прямо предписывал: детей дворников, кучеров, кухарок и прочего низкого люда в гимназии, а стало быть, и в высшие учебные заведения, не принимать. Трудно было надеяться, что Володьке удастся вскара6каться выше начальной школы или реального училища: отец-то – разносчик газет. Уже с девятилетнего возраста и Чибизов младший в летние месяцы носился по улицам родного Хабаровска с толстыми кипами газет, пахнувших свежей типографской краской, бойко выкрикивая их названия и наиболее завлекательные заголовки.
В газете «Приамурская жизнь» шустрого подростка, пробившегося-таки, благодаря способностям, в высшее начальное училище и окончившего его в 1916 году, приметили и приняли на штатную должность курьера, доставляющего газеты подписчикам. Помогли ему и на учительские курсы попасть. Чтоб заработать на экипировку, Владимир летом нанимался к частному промышленнику чистильщиком рыбы. Потом долго соскабливал с себя чешую, отмывался от неистребимого запаха рыбьей слизи. А там снова курсы, служба в редакции. Осенью 1917 года распространял революционные листовки среди солдат военного гарнизона.
Но вот наконец в руках заветное удостоверение, выданное 1 июля 1918 года: Владимир Сергеевич Чибизов, семнадцати лет, учитель... Учитель и заведующий сразу двух начальных школ в поселках Калиновка и Тигровка. Исхаживая, а точнее, пробегая ежедневно километры от села до села, Владимир видел перед собой огромные глаза доверчивых ребятишек, с которыми так хорошо мечталось о будущем (кто-то из писателей метко заметил, что «от голода растут больше всего глаза»), примечая сухостой или бурелом, прикидывая, как бы его вывезти (дело уже что к зиме), да подумывал съездить в город – авось подкинут в наробразе тетрадок да учебников – ведь все на пальцах объяснять приходилось...
Впрочем, всерьез поучительствовать не пришлось: гражданская война поблажек не давала, и юный педагог стал связным Тунгусского партизанского отряда. В январе 1919 года, выполняя задание командира, он с обозом мороженой рыбы, поставляемой рыбацкой артелью, пешком по сорокаградусному морозу отправился за 80 километров от реки Тунгуски в Хабаровск. Путь предстоял рискованный: в городе хозяйничали калмыковцы. На первый раз все сошло благополучно, тем более что, передав поручение, Владимир и обратно шел с тем же обозом и «прикрывали» его те же артельщики. А вот год спустя на обратном пути вроде бы посчастливилось сесть на поезд – и тут белогвардейская контрразведка устроила проверку документов пассажиров: видать, искали кого-то, и Чибизов им чем-то «не показался». Забрав удостоверение, ему приказали явиться к военному коменданту на станции Вяземская...
Он знал: на этой станции стоит «вагон смерти» Те, кто попадет в него, живыми не возвращаются. Владимир на полном ходу выпрыгнул из пассажирского поезда на подъезде к Вяземской. Повезло, угодил в огромный сугроб и, когда поезд скрылся, благополучно дошел до Тигровки. «Уходи, Володька, – сказал командир партизанского отряда, – сыщут по удостоверению – живым не уйдешь». Пришлось, даже не простившись с ребятишками, к которым привязался всей душой, подаваться в таежную деревню.
Когда в 1920 году во Владивостоке установилась власть Приморской областной земской управы, В. Чибизов попал на губернские «курсы подготовки учителей-ннструкторов трудовой школы». Потом комсомолец Чибизов получил назначение в село Казанка Ольгинского (ныне Партизанского) района заведующим начальной школы. Но учительствовать не пришлось. Снова накатила волна гражданской войны, и снова Чибизов в связных – теперь уже в штабе Сучанского военного партизанского района. Однажды, при обходе местных сел, он оказался в Новороссии, когда туда вошли каппелевцы. Незамеченным не уйти. К счастью, приметил Владимир на току у крестьянина А. Дубеля большую скирду соломы. Только успел зарыться в нее – в избе хозяина расположился белогвардейский штаб. Двое суток, пожевывая соломинки, чтобы обмануть чувство голода, и забываясь время от времени тревожным сном, просидел Чибизов в стогу, пока белогвардейцы не снялись из Новороссии. Так еще раз суждено ему было спастись от смерти.
Кончилась гражданская – вернулся в Казанку. Правда, здание училища не сохранилось: покидая село, оккупанты школу сожгли. Постоял он на развалинах, побывал на кладбище, почтил поклоном погибшего учителя Тимофея Мечика и других товарищей – и принялся за дело: надо было жить и начинать учебный год.
Только обустроился Чибизов в селе, призыв в РККА, служба в Отдельном Троицко-Савском кавалерийском эскадроне. И тут Чибизов не забывал о своем педагогическом призвании, в свободное время учил читать и писать неграмотных красноармейцев.
Наконец, заведование школой села Екатериновка. Владимира избирают секретарем комсомольской ячейки. В дни Ленинского призыва стал членом партии.
В это же время Владимир выступает селькором краевых газет «Красное знамя», «Приморский крестьянин», «Красный молодняк» и хабаровского «Набата молодежи», пишет в них на школьные, крестьянские, политические темы. В 1927 году наркомпрос РСФСР издал сборник «Пионеры новой деревни». Был там и раздел «У берегов Тихого океана» о Шкотовской школе крестьянской молодежи. И подготовил его Чибизов.
И, конечно, не сходил он со своей учительской стези: с декабря 1927 до августа 1930 года заведовал Черниговской ШКМ. На территории школы он построил три здания: столовую, мастерскую и скотный двор, где учащиеся взращивали племенных бычков и поросят для колхозов и ТОЗов района. Тяжелая общественная ноша порой пригибала плечи – некогда было ни посидеть лишний час над книжкой, ни элементарно отоспаться: был инспектором-методистом, приходилось ездить уполномоченным на посевную и уборку урожая, работал с крестьянской беднотой. Помогало лишь крепкое здоровье да бесконечная вера в правоту своего дела, в то что «там, за горами горя, солнечный край непочатый», как провозглашал любимый поэт…
В августе 1932 года Чибизова откомандировали на учебу в Московский государственный институт философии, литературы и истории.
И снова сохранила его судьба: в те дни, когда здесь, на Дальнем Востоке. НКВД вовсю расправлялось с его «однокашниками» – бывалыми партизанами и коммунистами Ленинского призыва, когда по всей стране прокатились жестокие репрессии, он, скромный студент, с отличием закончил МИФЛИ. Его знания и способности к научной работе произвели впечатление на комиссию по распределению молотых специалистов: Чибизов остался в Москве, получив место научного сотрудника в редакции «История гражданской войны». Потом была очная аспирантура, почти подготовленная диссертация и – Великая Отечественная война. Владимир Сергеевич в июле 1941-го ушел в народное ополчение политруком роты. Среди его боевых наград орден Великой Отечественной войны II степени, медали «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «За боевые заслуги».
Вернувшись из армии, стал преподавателем кафедры истории СССР в Краснознаменной высшей разведывательной школе, продолжая работать над историей гражданской войны на Дальнем Востоке.
Уже тридцать лет, как В.С. Чибизов на пенсии, но как прежде, сухощав и подтянут, полон замыслов. В нынешнем году Московская научная общественность, Приморский краевой совет ветеранов войны и труда, Приморский институт усовершенствования учителей поздравили его с девяностолетием со дня рождения. Чибизов и сегодня переписывается с Хабаровским и Приморским краеведческими музеями, со школами, где работал когда-то, участвует в рецензировании исторических очерков для сборников, где есть и его собственные статьи.
Чуть вздрагивают руки старого учителя, когда он подносит к ослабевшим глазам благодарственные грамоты и письма от далеких земляков. Не прерывается живая ниточка, которая тянется от берегов Тихого океана в далекую столицу к человеку, бережно лелеющему в душе память о неповторимом крае. И кажется, сполохи далекой юности озаряют его лицо. Можно сказать себе: жизнь прожита безоглядно и честно.
«Утро России», 1991
Комментарии (0)