.: Сайт п. Углекаменск и с. Казанка Приморского края :.

К 50-летию освобождения Приморья
от интервентов и белогвардейцев

Эмиль Либкнехт

В Казанке под густыми деревьями высится скромный памятник. Сюда часто приходят пионеры и школьники, туристы, шахтеры с цветами. Здесь в 1919 году захоронены бок о бок два видных партизанских вожака – Тимофей Мечик и Эмиль Либкнехт. Один русский, другой – немец. И оба были командирами Сучанского партизанского отряда, оба погибли в молодые годы, в расцвете сил, борясь за власть Советов. И вот, когда стоишь у их могилы, сынов двух народов – русского и немца – думаешь о братстве, об интернациональном долге коммунистов. Эмиль Либкнехт знал, какую власть он защищает, как знал это и Тимофей Мечик. И гордость наполняет сердце при мысли о настоящей, подлинной дружбе сынов двух народов.

Я хорошо знал Эмиля Либкнехта. Он был среднего роста, лицо бархатной нежности с отчетливо выраженным румянцем. Выглядел молодым, почти студентом. И выправка студенческая. Походка прямая, стройная, с четкой поступью.

Я, рядовой партизан, не совсем достоверно знал, откуда, каким путем прибыл в партизанский отряд Эмиль Либкнехт.

Это было весной в марте или апреле 1919 года. Отряд наш к тому времени по своей численности был большим, боеспособным. Под предводительством Э. Либкнехта мне приходилось не раз ходить в разведку. Он брал с собой не менее 10-12 человек. Разведку вел с установлением дозорных по двум сторонам дороги и по самой дороге. Остальная часть разведывательной группы во главе с ним шла сзади. Перед походом он тщательно инструктировал бойцов, советовал, обращал внимание даже на мелочи. Мосты на дорогах должны были тщательно осмотрены, а под мостами – в особенности. Боковые дозорные должны осматривать кустарники, а если по сторонам дороги окажутся овраги и балки, то и их не пропустить. Надо твердо убедиться, что впереди нет засады неприятеля.

Во время разведки Либкнехт проявлял большое мужество, находчивость, умение, осторожность. Он тщательно собирал все нужное о неприятеле, все хорошо запоминал, и наш разведывательный отряд всегда приходил в свое расположение с ценными сведениями. Не раз подстерегала нас опасность, всякого рода ловушки, но командир умел успешно выходить из трудных положений, а во время схваток с неприятелем вел себя отважно, смело, как подобает красному партизанскому командиру. Либкнехт не мыслил свою работу без точности.

Как-то ночью уже после того, как по дороге ушли вперед два бойца-разведчика, сбоку послышались шорохи кустарника и сухой травы. Эмиль остановился и неслышно направился в сторону, откуда раздавался шорох. Нас он оставил на месте, и мы, затаив дыхание, ожидали, что будет. Вскоре Эмиль также неслышно вернулся к нам, взял карабин, повесил на правое плечо, выпрямил на кулаках указательные пальцы, приложил к вискам головы, склонил голову и произнес: «Му-у». Мы все облегченно засмеялись: в кустарнике была корова. Мелочь? Нет, осторожность.

С разведки всегда возвращались довольными и веселыми. Либкнехт любил шутить.

Эмиля Либкнехта я знал как стойкого, мужественного, смелого и идейно убежденного борца-интернационалиста.

Были, конечно, и отдельные неудачи, не зависящие от мужества и смекалки командира и его бойцов. Но Либкнехт очень переживал такие моменты, всегда досадовал на себя.

Как-то была создана группа по штурму сопки во Владимиро-Александровске, где держали усиленную оборону колчаковцы. Все бойцы штурмовой группы были переданы в распоряжение Эмиля Либкнехта. Эмиль разъяснил задачу:

– Надо взять последний опорный пункт неприятеля, добить остатки колчаковского карательного отряда. Этим ударом мы всю Сучанскую долину очистим от врага.

Задание – глубокой ночью подобраться к неприятельским окопам и забросать их гранатами. Штурмовую группу вооружили самодельными гранатами, Эмиль Либкнехт повел нас. Подошли к Спасательной сопке с северной стороны. У подошвы сопки командир приказал обложить окопы неприятеля не только с северной, но я с восточной стороны, чтобы пресечь их отступление. На южной и западной стороне 13-я рота нашего отряда под командованием Петрова-Тетерина должна была добить остатки карателей в случае их отступления.

В глубокой ночной тиши подошли к окопам вплотную. Расположились цепью, заняли позиции с северной и восточной стороны. Либкнехт находился с нами в середине цепи, чтобы удобней передавать приказания по цепи на правый и левый фланги. Но тут хлынул сильный дождь, а гранаты были самодельными. Делали их тетюхинские горняки. Кожух гранат был из консервных банок, в пятке банки крепилась деревянная ручка. Начинялась банка металлической сеткой. Взрывчатым веществом служил динамит, в капсюль вводился бикфордов шнур. По своей силе гранаты соперничали с заводскими, но взрывная система у них была плохо отработана – нужно было поджигать с помощью фитиля конец бикфордова шнура. Когда шли на штурмовую операцию, нам дали свечи, изготовленные из молотой в порошок волокнистой бумаги. С этими свечами подбирались к окопам неприятеля. Но сильный дождь погасил наши свечи.

И как же было обидно! Штурмовая операция потерпела неудачу из-за проливного дождя. Я вспоминаю, как Либкнехт тяжело переживал все это. Надо сказать, что он плохо говорил по-русски, часто прибегал к жестам. И вот, когда мы шли, ему хотелось страстно говорить о неудаче, но выразить свои чувства сполна он не мог. Он размахивал сжатыми крепко кулаками, то и дело произнося: «Ах это дош-ш», «Зачем дош-ш?». Он был очень возмущен несправедливостью природы и то и дело грозил ей.

Дорогой Эмиль! Я всегда вспоминаю его с глубоким уважением и волнением. Э. Либкнехт был хорошим командиром и добрым другом. Он до конца выполнил свой интернациональный долг, сражаясь с белогвардейцами за власть Советов. Вся Сучанская долина оплакивала его трагическую и неожиданную гибель. В последний путь из Владимиро-Александровска в Казанки его провожали не только партизаны, но и крестьяне сел Перетино, Унаши, Новицкого, Владимиро-Александровского, Казанки. Эмиль Либкнехт недолго был среди партизан Сучана, и за короткое время оставил о себе самые лучшие воспоминания, огромное уважение партизанского войска.

С. Солоненко,
бывший красный партизан,
с. Шкотово

«Красный сучанец»,
28.09.1971