"Взгляд на колонизацию Южно-Уссурийского края
При общем взгляде на заселение края, самыми важными естественными регуляторами такового являются прежде всего орографическия и климатическия особенности его.
За исключением степной площади между озером Ханка и р.Суйфуном остальная и самая значительная часть края покрыта горами. Пространства плодородной земли с наносною, пропускающей воду, подпочвою залегают только оазисами в долинах многочисленных горных рек и речек, по обе стороны Сихотэ-Алина; - большая же часть и этих долин покрыта кочковатыми болотами и изрезана озерами и протоками (старыми руслами речек).
Площадки эти, тянущиеся цепью вдоль речных систем, часто разъединенные на большом расстоянии, составляют участки от самых малых (в 5-10 десятин) до площадей в несколько сот десятин; свыше же тысячи десятин в одном участке можно встретить только в весьма редких случаях. Это – единственная пригодная для хлебопашества земля в Южно-Уссурийском крае, могущая при самых первоначальных способах обработки и без удобрения кормить русского крестьянина в течении 30-50 лет. Но если последний, по примеру большинства сибирских переселенцев, вместо того, чтобы удобрять, бросит выпаханную землю и, подымая поочередно новую, будет удаляться «заимками» все дальше и дальше от первоначальной своей усадьбы, то в непродолжительном будущем Южно-Уссурийский край, при весьма даже умеренном населении начнет страдать безземельем. Хлебопашцы, передвигаясь с распашкой земель вдоль речных долин будут встречаться друг с другом, а вправо и влево безплодныя горы окажутся не по силам для их слабой культурной подготовки.
По приблизительному разчету земли вышесказанной первой категории найдется не более 1/50 и даже 1/80 всего пространства. А если принять во внимание, что устья речных долин, выпадающих в море, за исключением вершин заливов Амурского, Уссурийского и Америки, подвержены на протяжении 10-20 верст от устьев морским туманам, препятствующим благоприятному произрастанию ржи, пшеницы и некоторых огородных, садовых и фабричных растений и что большая часть речных долин подвержена разливам, то количество земли 1-го достоинства еще уменьшится. К землям 2-ой категории можно причислить прилегающия к речным долинам пологие склоны гор с глинистой, непроницаемою почвой, образующие на террасах, с недостаточным уклоном для стока воды, тоже кочковатыя болоты. Они в первоначальном своем виде могут дать населению хорошие, покрытые частью горошчатыми породами трав луга и частью, при достаточной толщине растительного слоя и соответствующем стоке для воды, могут быть пригодны для хлебопашества, но потребуют более тщательного разрыхления при обработке и раньше потребуют удобрения навозом, чем речные долины. Количество этих земель трудно определить. В руках крестьян только малая часть их, более сухая и плотная, будет эксплуатироваться. Земли эти на первое время будут служить большим подспорьем в качестве лугов и пастбищ, и только после обеднения речных долин, крестьяне направят туда свои плуги, как в последнее убежище. В культурных же руках, при умелом труде, пределы их могут расшириться до весьма солидных размеров, так как человек свои пашни, огороды, сады и виноградники может занести на значительную высоту, а осушив при этом болотистые террасы,- что на горах весьма удобно,- может утилизировать до 1/12 всего пространства края (чему примером Япония), оставив 9/10 , т.е. только горные кряжи, крутые скаты, овраги и каменные розсыпи в первоначальном их виде, в качестве лесных дач, которыя тоже, в свою очередь, в руках культурных хозяев дадут большие доходы, чем нынешние грустные остатки пространственных лесных дач, воспетых кода-то ( и вполне справедливо,) первыми нашими путешественниками в этом крае, а ныне систематически вызженных каждогодними весенними и осенними пожарами. Исключив из общего пространства края водораздельный хребет Сихоте-Алина с его многочисленными отрогами, сопровождающимися речными долинами до их устьев в обе стороны к океану и внутрь страны, - как территории не подходящие к целям первоначального заселения края,- останется в наличности следующее: степная плодородная площадь по западному берегу озера Ханка и между Ханка и рекой Суйфун, и долины более значительных рек: Суйфуна, Сучана и Дауби-хэ, могущие вместить в себе города, большия селения, фабрики, заводы и, на малых участках, единичныя фермы. Затем долины многочисленных малых, более изолированных речных долин, могут служить целям развития сельского хозяйства, как для меньших деревень, так и для ферм; для этих последних оне особенно подходящи. Наконец, степная прибрежная полоса вдоль западного берега Амурского залива от Славянской бухты до Посьета, с мысами, выдающимися в море, с хорошими мелкими травами, произрастающими на горах, вполне пригодными для ножного корма, и с роскошными сенокосами в долинах речек; изобилуя горными ключами и речками с отличной водой, полоса эта вполне соответствует целям развития коннозаводства, скотоводства и овцеводства. Преимущество этого прибрежья для скотоводства заключается еще в том, что оно подвержено в течении лета морским туманам и ветрам, дающим табунам в летние дни прохладу, уничтожающей мошку и комаров, этот бич для скота внутри страны, и мысы вдающиеся в море позволяют легче изолировать скот от заносимых из Кореи и Китая и распространяющихся ежегодно в крае чумы и сибирской язвы. Устья речных долин в этой местности, хотя вследствие моря и непригодны для хлебопашества в обширном смысле, там не менее годятся, как показали опыты, для посевов овса, ячменя, кукурузы, бобов и китайскаго проса (чумизы) и многих огородных овощей, необходимых скотоводу. И наконец остается еще довольно большая сухая и плодородная степная площадь на самом юге у корейской границы с глубокими озерами при плотных отчасти сухих берегах, где могли-бы процветать несколько русских деревень; потому что там, по отзыву корейцев, все сорта хлебов произрастают отлично. Находящиеся там несколько богатых корейских деревень служат вместе с тем временными рынками при меновой торговле между нашими и заграничными корейцами. Туда перевозится из Владивостока на корейских шлюпках белая бумажная ткань иностранного изделия под названием (Т.- Cloth) «Тиклос) и выменивается на скот. Таким образом наши деньги переходят в руки иностранных фирм, а полученные от них изделия идут в Корею, за что мы получаем скот для надобности войск и городских жителей. Если бы наши мануфактуристы попытались выделывать «Тиклос» на своих фабриках, не уступающий достоинством изделиям английским, а на границе вместо корейских были-бы основаны русские поселения, где наши купцы имея склады, могли бы организовывать правильную меновую торговлю, - то не только много денег осталось бы дома, но и надзор был бы облегчен при пропуске больного скота из Кореи, что теперь имеет место сплош и рядом. Кроме того мера эта способствовала бы тоже в некоторой степени развитию нашего морского берегового плавания частными судами, которые в настоящее время почти совсем вытеснены корейскими и манзовскими шлюпками. Организованная подобным образом не исключает нисколько развития скотоводства у нас дома, особенно в вышепоказанной прибрежной местности, а также у пролива «Стрелок» и на островах «Путятина», «Попова» и пр.; это потому, что при исключительном снабжении края скотом из за-границы,- как это делается теперь на случай недоразумения с Китаем, распоряжающимся в Корее как у себя дома, - войска и городские жители останутся без мяса. Если прибавить к намеченному выше беглому очерку природные богатства страны из области ее фауны и флоры, - хотя многие из этих богатств в течении 25 летняго нашего владения здесь в конец уже разорены хищническими приемами прошлого манзовского и корейского населения, в чем им впрочем не уступали и первые наши пионеры, - то станет очевидным, что край имеет в себе все задатки что бы в нем развилось земледелие и разные промыслы. Но точно также он может быть раззорен и обеднен влача и далее, как теперь, существование на наличныя средства, получаемые от метрополии.
Все зависит от приемов и умелости рук, в какие он будет передан и это составляет именно главный вопрос колонизации. Допустим, что он будет и дальше заселяться крестьянами из внутренних губерний, без систематического выбора в их познаниях и разнородной подготовке, Крестьяне заселят приведенные выше земли 1й котегории, признавая по своим понятиям только таковыя пригодными для хлебопашества и скажут, что больше места нет. Колонизация будет окончена. Каких можно ожидать от этого результатов впереди? Прежде всего нельзя ожидать и требовать, чтобы они превзошли самих себя и создали более, чем позволяет их культурная подготовка. Если обратимся за примерами во внутреннюю Сибирь, на Амур и Уссури, то увидим, что везде благосостояние переселенцев было в тесной связи с их культурностью. Семейские и переселенцы, привыкшие раньше у себя дома удобрять землю и вести мало-мальски правильное хозяйство, применили и здесь, в Сибири, вынесенные с собою привычки и способы ведения хозяйства и создали зажиточные деревни и селения. Простор и природные богатства станы дали им возможность увеличить размеры своего хозяйства, хотя трудно допустить, чтобы перемена места повлияла тоже и на улучшение хозяйственных приемов в культурном смысле. Переселенцы-же из мест, где сельское хозяйство на низкой ступени развития с захватным способом распашки полей, - в Сибири только на первых порах благоденствовали. Обилие податных земель, лугов и прочих угодий нарисовало им сразу картину безбедного существования на новой родине. Но этот-то именно простор и свобода еще больше развили их хищнические инстинкты. Как элемент некультурный и не привыкший затрачивать свой труд с разсчетами на барыши в будущем, они умели видеть во всем только ближайшую и непосредственную пользу. Выпаханные земли оставляли, гоняясь постоянно за новыми, бросая в то же время накопленное в деревнях удобрение в реки и овраги, откуда они смытыя дождевой водой уносились безвозвратно в океан. Легкомысленно выжигали степи и леса, часто ради забавы, или с целью нагнать на охотника пожаром зверя, или ради охоты за яйцами диких птиц на обгорелой степи или наконец ради приятного зрелища. Старые деревья в лесах от постоянных пожаров хирели, молодой подлесок выгорал, край, а особенно прибрежный Уссурийский край, терял при этом миллионныя статьи.
В Сибири нет более хороших лесов. Лишь непроходимыя, горелыя, загроможденныя валежником тайги, но участки со сплошным строевым или поделочным лесом весьма редки, - и где таковые существуют, то никак не по вине жителей сибирских, а по причине естественных причин, препятствующих распространению огня. С вызженных степей и лугов – зола единственный возврат земле потраченных ею на вигитацию сил. Растительный слой при таком хозяйстве не мог утолщаться, а наоборот, лишенный естественной защиты в качестве посохших трав и плотной сети корней в бесснежныя Южно-Уссурийския и Забайкальския зимы, при свирепствующих ветрах, обнажался местами почти до подпочвы. Новые жители, обрадовавшись обилию рыбы, накидывались на нее самыми грубыми приемами: осушали для этой цели стоячия воды; перегораживали реки во время хода рыбы в вершинах для метания икры, перехватывали ее поголовно. При обилии улова ее часто бросали и гноили. Зверя ловили без различия времени года – ямами и западнями; душили и травили безпощадно обезсиленную дичь во время весенняго перелета собаками. За созревшими в лесах плодами и орехами отправлялись с топорами, срубали деревья и кусты. У пчел, найденных в течении лета в лесах , вырубали осенью запасы меда, уничтожая таким образом и пчел, и природныя дупла, где могли бы привиться современем новые рои. Не даром и сам промысел этот называется у жителей «зорением пчел». Последующия генерации, выросшия в такой школе, вынуждены были, по мере обеднения страны, придумывать все более утоньченные способы хищнических эксплоатаций и затем неминуемо наступал период жалоб – Прежде,- говорят старики,- всего было вдоволь, а ныньче ничего не стало: не стало более пахатных земель, не стало рыбы, не стало зверя, нет лесов, нет даже прежней ягоды.
Вот в общем картина, которую олицетворит современем и Южно-Уссурийский край, если он будет предоставлен исключительно познаниям наших крестьян. Помочь этому не легко, так как у нас как и везде в России крестьяне должны составить главный контингент населения. Но можно по крайней мере сделать возможное, чтобы не повторить старых ошибок. Для этого прежде всего нужен известный выбор переселенцев. Желательно было-бы брать их из разных местностей России. В смешанном населении, принесших с собою разнородныя знания, естественно лучшия из них и более полезныя распространятся сами собою, вытесняя постепенно приемы устарелые и непригодные, при чем новая почва иновые условия будут способствовать более легкому отрешению от предвзятых традиционных предразсудков.
Этот взаимный обмен познаний послужит первой подготовительной школой для переселенца на пути дальнейшего здесь развития. Этому смешению переселенцев прежде всего обязана и Америка своим поразительным прогрессом. Положим, там стекались переселенцы национальностей, высоко стоявших в культурном отношении еще у себя дома, и потому сумма коллективных их знаний должна была создать общество, далеко опередившее каждую из вошедших в его состав национальностей в отдельности. Но ведь для нас тут важен прежде всего первый толчек, который поколеблет нашего крестьянина в его вековом детстве; а человек, который раз стал призадумываться над усовершенствованием своего дела, ступил уже на путь прогресса и не имеет пределов в своем развитии. На помощь ему, понятно, должны явиться интеллигентныя силы государства, руководящие его судьбой. Они должны способствовать его самообразованию. Распространение в крае одних земледельческих школ само по себе не вполне удовлетворит цели. Теоретическое преподавание без наглядного примера не подвинет крестьянское хозяйство вперед. А преподавателей, умеющих действительно садить лук, разводить хмель, ходить за табаком, прессовать сено, устраивать живыя изгороди и т.д. у нас нет. А если бы и нашлись, то они предпочтут заняться сами этим делом, чем прозябать на бедном учительском жалованье. Устройство образцовых земледельческих ферм с целью изучения климатических особенностей края, с целью производства опытов в применении различных земледельческих орудий, акклиматизации полезных растений и пород домашних животных, с целью культировки местнаго винограда и дико-растущих плодовых деревьев, кустарников и прочих растений, приручения диких пчел, эксплоатации шелковичнаго червя “Ямамай”, находящегося в диком состоянии в лесах Южно-Уссурийского края, а также устройство многих других опытов, на которые наталкивают особенности края, было-бы тоже не без пользы. Снабжение края такими учреждениями, имеющими средства, время и нужныя приспособления для подобных опытов имело бы свою долю пользы, хотя и не в такой значительной степени, как это на первый взгляд кажется. Вопервых ферм таких нужно иметь по меньшей мере две, одну для морскаго прибрежья, другую для внутренняго района, так как местности эти резко отличаются друг от друга. Сильная облачность и туманы первой гибельно действуют на многия культированные растения, успешно произрастающие в другой. И наоборот, взморье более благоприятствует разведению домашних животных. Наконец, влияние моря в летнее полугодие, в соединении с сильными периодическими береговыми ветрами зимою, часто при отсутствия снега, заставляет в прибрежной полосе совершенно иначе регулировать хозяйственные операции. Но если допустить что ферм таких будет две, и счастливый случай дает для них управителей с действительной любовью относящихся к своему делу, людей с нужной подготовкой и необходимыми энергией и развитием для правильной постановки дела в пустыне, которые часто поставят в тупик всю библиотеку руководств, составленных западными агрономами, то и тогда, при предубеждении нашего крестьянина к подобным учреждениям и раскинутости населений разобщенных друг от друга горами, опыты ферм остаются совершенно безполезными для крестьян, для которых они главным образом конечно и устраивались, и будут иметь разве только получение испытанных семян или производителей улучшенных пород животных, которые попав в неумелыя крестьянския руки останутся без надлежащего применения.
Продолжение будет "
Газета “Владивосток” №2 от 13.01.1885г. стр.3-5
Вот такие пространные размышления публиковала газета сто тридцать лет тому. Получается, что думали и в то время социально активные люди о перспективах развития территорий. А программы-то по "Освоению Сибири и Дальнего Востока" до сих пор изобретают...
Кто дочитал публикацию до конца - тот действительно интересуется темой. Таким энтузиастам - мой привет.
- Через сто лет после присоединения Южно-Уссурийского края
- Через сто пятьдесят лет после присоединения...